«ВГЛЯДЫВАЯСЬ В ЛИЦА»

Под таким названием накануне 30 октября 2024 года, Дня памяти жертв политических репрессий, в библиотеке с. Клёпка прошло мероприятие. 

На одноимённой книжной выставке были представлены документы и фотоальбомы: «Эхо ГУЛАГа» (И. Паникаров, 2011, г. Магадан); «Память Колымы» (библ. им. А. С. Пушкина, 1990, Магадан); «Тени Будыгычага» (Отдел культуры администрации Магадана); «Вместе с тем…» (П. И. Цыбулькин, 2021, Магадан); фотоальбом С. Халанского «Крещённые адом» (2009, Магадан) и др.

Из презентации члены клуба «Книгоман» и другие посетители мероприятия ознакомились с периодом из жизни троих репрессированных, а позднее реабилитированных, узников, побывавших в наших краях. Говорили о генерале А. В. Горбатове (1891 - 1973 гг.), актёре Г. С. Жжёнове (1915 - 2005 гг.) и поэте А. Жигулине (1930 - 2000 гг.). Репрессии коснулись этих замечательных людей в разные годы. Назначены им были разные сроки. И каждый из них позже напишет об этом периоде своей жизни.

Александр Васильевич Горбатов, Герой Советского Союза, подвергся репрессиям в 1937-38 годах. Не подписал ни одного обвинения в свой адрес. Приговор оказался суров: 15 лет заключения и 5 лет поражения в правах. Узником был сравнительно недолго: освобождён за три месяца до начала Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. За время заключения успел побывать на прииске Мальдяк и в Ольском лагере. В своих военных мемуарах «Годы и войны» он напишет: «Пройдёт ещё много времени, прежде чем в полной мере будет оценён этот мрачный период в жизни нашей страны. Но тогда будет труднее разобраться: сойдут в могилу те немногие из невинно осуждённых, которые вынесли на себе всё беззаконие. Некому будет сказать, что было правдой, а что вымыслом.»

Георгий Степанович Жжёнов, актёр театра и кино, литератор, общественный деятель. Летом 1938 года его арестовали и предъявили обвинение в преступной шпионской деятельности. Свою лямку тянул Жжёнов на 47-м км Колымской трассы, потом близ Оротукана… и на Теньке. Еле-еле дождался конца заключения в 1943 году. Но поступила новая официальная бумага с гербами - ещё 21 месяц лагеря. Только 26 марта 1945 года решением начальника УСВИТЛа Драбкина он был условно-досрочно освобождён. Но до декабря 1946 года работал в Магаданском драматическом театре, шёл ему тогда 32-й год.

Говоря о Георгии Степановиче, нельзя не вспомнить о судьбе его старшего брата Бориса. Он был арестован по надуманному обвинению в декабре 1934 года и приговорён к исправительным работам. Перед отправкой осуждённого в Воркуту семье дали возможность встретиться с Борисом. Он тайком передал матери исписанные мелким почерком листы папиросной бумаги, где, по сути дела, вынес обвинительный приговор страшной системе органов НКВД по «выкорчёвыванию врагов народа». Георгий не поверил брату. Он даже усомнился в его психическом здоровье. Под неодобрительным, осуждающим взглядом матери Георгий в страхе сжёг бумаги в печке. А мать произнесла вещую фразу: «Напрасно, сынок, напрасно… Прочитал бы как следует, повнимательнее. Кто знает, может и пригодится в жизни…» В этом же году подававший большие надежды студент-математик Борис Жжёнов умер в Воркуте от дистрофии, не выдержав непосильной работы в угольной шахте.

«От глухаря до Жар-птицы» - так называется книга Г. С. Жжёнова, где он подробно описывает свою биографию. Так же в книге его рассказы: «Саночки», «47-й километр» и др.

Анатолий Владимирович Жигулин - советский и российский поэт и прозаик. В 1960 году окончил Воронежский лесотехнический институт. В том же году был арестован как участник нелегальной антисталинской организации «Коммунистическая партия молодёжи». Освобождён в 1954 году, в 1956 - реабилитирован.

Автобиографию подробно описал в повести «Чёрные камни» (написана в 1984 году). Реальное дело молодёжной коммунистической организации антисталинской направленности, действовавшей в Воронеже в 1948-49 гг. Организация была раскрыта, члены её арестованы. О пережитом в тюрьме, в сибирских и колымских лагерях рассказывает эта книга. «Мы не сидели на Колыме. - пишет автор. - …в лагерях мы работали. Мы вкалывали, как там говорили, и боролись за свою жизнь и за своё человеческое достоинство. Мы сопротивлялись насилию». Довелось автору «вкалывать» на руднике «Бутыгычаг», у автора - «Бутугычаг».

Мне помнится

рудник Бутугычаг

И горе

У товарищей в очах.

Скупая радость,

Щедрая беда

И голубая

Звонкая руда.

Я помню тех,

Кто навсегда зачах

В долине,

Где рудник Бутугычаг…

И вот узнал я

Нынче из газет,

Что там давно

Ни зон, ни вышек нет…

Что по хребту

До самой высоты

Растут большие

Белые цветы.

О, самородки

Незабытых дней

В пустых отвалах

Памяти моей!

Я вас ищу,

Я вновь спешу туда,

Где голубая

Пыльная руда.

Привет тебе,

Заброшенный рудник,

Что к серой сопке

В тишине приник!

Я помню твой

Густой неровный гул.

Ты жизнь мою тогда

Перевернул.

Привет тебе,

Судьбы моей рычаг,

Серебряный рудник

Бутугычаг!

Сколько их, известных, но надломленных. Выживших, сумевших рассказать. Анатолию было легче оттого, что он осознавал свою вину.

«Вина!

Она была, конечно.

Мы были той виной сильны.

Нам, виноватым, было легче,

Чем взятым вовсе без вины.»

Однако, в основе поэзии Жигулина - любовь к природе, глубинная религиозность, восприятие жизни как чуда, пейзажная лирика философского характера.

В конце мероприятия посетители прослушали стихотворение «Бурундук» (написано 1963 г.), положенное на музыку.

«Раз под осень в глухой долине,

Где шумит Колыма-река,

На склонённой к воде лесине

Мы поймали бурундука.

По откосу скрепёр проехал

И валежник ковшом растряс,

И посыпались вниз орехи,

Те, что на зиму он запас.

А зверёк заметался, бедный,

По коряжинам у реки.

Видно думал:

«Убьют, наверно,

Эти грубые мужики».

- Чем зимой-то будешь кормиться?

Ишь ты,

Быстрый какой шустряк!.. -

Кто-то взял зверька в рукавицу

И под вечер принёс в барак.

Тосковал он сперва немножко,

По родимой тайге тужил.

Мы прозвали зверька Тимошкой,

Так в бараке у нас и жил.

А нарядчик, чудак-детина,

Хохотал, увидав зверька:

- Надо номер ему на спину.

Он ведь тоже у нас – зека!..

Каждый сытым давненько не был,

Но до самых тёплых деньков

Мы кормили Тимошу хлебом

Из казённых своих пайков.

А весной, повздыхав о доле,

На делянке под птичий щёлк

Отпустили зверька на волю.

В этом мы понимали толк.

По традиции - пили чай, а Н. И. Куцырка читал свои стихи.

       Земфира МОИСЕЕНКО, библиотекарь с. Клёпка.

Фото из архива библиотеки.

Возрастная категория материала: 12+